В 1860 году приступили к переводу Ветхого завета с оригинальных текстов и с еврейского языка. Создали комитет по переводу, который просуществовал недолго. Затем создали новый комитет, в который вошел Хвольсон. Перевод книги Бытия был выполнен «с еврейского, под руководством греческой Библии» М. А. Голубевым и Д. А. Хвольсоном. В 1868 году издали «Пятокнижие Моисея».
О том, кто такой Хвольсон мы узнаем из Википедии:
«Хвольсон состоял в Комитете для перевода Ветхого завета при Санкт-Петербургской Духовной Академии и перевёл около 2/3 ветхозаветных книг на русский язык (напечатал в «Христианском Чтении»). Для английского Библейского общества Хвольсон вместе с П. И. Саваитовым перевёл 3/4 ветхозаветных книг на русский язык. Сын бедного еврея из Литвы, получил религиозное еврейское образование в хедере и йешиве, изучал Танах, Талмуд и комментаторов Талмуда. Позже он самоучкой научился немецкому, французскому и русскому языкам. Прослушал курс в университете Бреслау. Получил степень доктора философии от Лейпцигского университета за диссертацию: «Die Ssabier und der Ssabismus». Вернулся в Россию. Результатом его изысканий явился обширный труд, изданный в Санкт-Петербурге в 1856 под тем же заглавием. Принял православие и с 1855 занимал кафедру еврейской, сирийской и халдейской словесности на восточном факультете СПб Университета. С 1858 по 1883 г. — профессор СПб православной духовной академии. Преподавал еврейский язык и библейскую археологию в 1858 по 1884 в Санкт-Петербургской римско-католической академии».
Чистович почему-то ничего не говорит о Левисоне. Между тем его роль в переводе Библии тоже достаточно большая. К. Гаврилкин[78] рассказывает о судьбе крещеного иудея, в которой не последнюю роль сыграл митрополит Филарет (Дроздов):
«Один из самых интересных примеров участия митрополита (Филарета Дроздова — авт.) в судьбе крещеного иудея связан с именем Василия Андреевича Левисона (1807–1869), немецкого раввина, принявшего православие в 1839 г. Поскольку начало его “православной” жизни относиться к николаевской эпохе, я предпочитаю упомянуть его историю в этом разделе.
Левисон, родившийся в семье раввина, учился в университетах Германии, по окончании которых сам стал раввином в Веймаре. Заинтересовавшись Новым заветом в связи с внутригерманской полемикой по поводу христианства, Левисон занялся его изучением и вскоре принял решение стать христианином. Его попытки установить связи с протестантами не были плодотворны, а к католичеству он не испытывал симпатии. В разговоре о восточной церкви, местный протестантский пастор Иоганн Рёр посоветовал Левисону почитать Письма о богослужении А. Н. Муравьёва, только что переведенные на немецкий язык. Книга произвела на Левисона сильное впечатление, и с помощью посольского священника С. Сабинина он начал добиваться принятия православия, для чего в 1839 г. приехал в Петербург. После нескольких месяцев подготовки под руководством священника Василия Кутневича, он принял крещение, а уже в следующем году ему предложили преподавать сначала еврейский, а позднее и немецкий языки в Петербургской духовной академии. Вскоре Левисона привлекли к переводу на еврейский язык Нового завета и литургии св. Иоанна Златоуста, которые предполагалось использовать в миссионерской деятельности. Литургия была закончена в 1847 г., а Новый завет только в 1867 г. Митрополит Филарет посвятил увлечению Левисона самаритянским текстом довольно подробную заметку, в которой, в частности, не соглашался с Левисоном, что Септуагинта обладает безусловным приоритетом над еврейским (масоретским) текстом и советовал применять взвешенный критический подход в изучении различных версий, руководствуясь при этом правилами, которые были предложены в его статье о догматическом достоинстве греческого и славянского переводов Библии.
… По возвращении из Палестины Левисон не мог вернуться на кафедру в академию — её уже занимал Д. А. Хвольсон. В течение нескольких лет он участвовал в работе над переводом Ветхого завета на русский язык и скончался в 1869 г.».
Чистович выразил своё отношение к переводу:
«Наконец появился давно и нетерпеливо ожидаемый перевод Библии, издаваемый “по благословлению Святейшего Синода” и встречен общим сочувствием всех любителей слова Божьего».
Мнение Чистовича мы узнали, а теперь познакомимся с мнением об этом переводе нынешнего ответственного секретаря Синодальной Библейской комиссии Бориса Даниленко[79]:
«А вот русский перевод XIX века полностью основывается на еврейском тексте Библии, греческий и латинский переводы носили вспомогательный характер. В результате мы получили издание, которое не является продолжением славянской традиции перевода Библии с Септуагинты — того самого Александрийского кодекса, который пользуется в Православной Церкви непререкаемым авторитетом».
Но как можно переводить с Септуагинты, если рукописи её не сохранились? — к этому вопросу мы ещё вернёмся.
Рассматривая бурные события вокруг переводов священных писаний, мы забыли упомянуть о том, что “совершенно случайно”, в середине XIX века, как раз в нужный момент в России нашли масоретский текст Танаха (еврейской Библии).
Но это ещё не всё. Так же случайно в России при Александре II появилась ещё одна рукопись Ветхого завета, которую привёз Тишендорф из своего «синайского турпохода» и прямо в столицу России. Эти события мы рассмотрим более обстоятельно в следующих главах.
Выводы
В течение всего XIX века на Россию оказывалось мощное давление, цель которого состояла в том, чтобы заставить её принять в качестве благого Божиего промысла библейский проект скупки мира на основе иудейской монополии на ростовщичество, идеологической основой которого является Ветхий завет. Даже декабристы, как мы увидим дальше, участвовали в этом процессе. Деятельность Библейского общества и масонских лож, направленная на изменение мировоззренческой позиции части духовенства и интеллигенции принесли свои плоды, и в России появилась ещё одна священная книга — Ветхий завет, под одной обложкой с Новым заветом. “Случайно” возникшие в нужном месте и в нужное время «Ленинградский» и «Синайский» кодексы ещё более укрепили позиции сторонников Ветхого завета и пошатнули позиции его противников. Священный Синод в большинстве своём не понял сути происходящего и даже утвердил в качестве переводчиков иудея Хвольсона и раввина Левисона, а светская власть, пришедшая после Николая I, не только не препятствовала этому процессу, но и сама способствовала ускорению событий.
Духовенство спорило о том, что является эталоном для перевода Ветхого завета. Одни считали, что это — еврейская Библия, другие, что это — Септуагинта, а некоторые предпочитали церковно-славянский вариант, но к тому времени это уже не имело принципиального значения: все варианты были откорректированы, включая и Новый Завет. Борьба за эталон перевода была спровоцирована для отвлечения внимания от главной цели хозяев библейского проекта, состоящей в принятии православной страной в качестве священного писания Ветхого завета, в который была вставлена расовая идеологическая основа закабаления не только России, но и всей планеты.
12. Без опоры на авторитеты
Казалось бы, в жизни общества имели место очевидные факты, которые должны бы вызвать подозрение православного духовенства и русской интеллигенции. Англичане вдруг организуют в России Библейское общество и тратят огромные средства и время под видом заботы о простом русском народе. Интересно, зачем им заботиться о том, чтобы Библию могли читать простые крестьяне или рабочие?
К тому времени на Западе уже во всю властвовал капитал, прибыль была главной целью капиталистов, а тут в крестьянской стране с патриархальной православной культурой — такие затраты на перевод и издание Библии в России. Кому это было нужно? И до этого два века тоже шла какая-то возня вокруг переводов и печатания Библии. Переводили, печатали, исправляли, изымали и уничтожали славянские издания, создавали мнение, что славянская Библия искажена, и её нужно исправить по еврейскому тексту или по тексту 70 толковников, хотя их первоисточники тоже были утеряны. В общем, в конце концов, перевели Ветхий завет с еврейского источника, объясняя это тем, что раввины лучше всего сохранили смысл текста, и успокоились.
Давайте подумаем сами, зачем и кому это было нужно и выгодно. Ведь надеяться на духовенство в этом смысле не стоит: оно раздавлено авторитетом Библии, и его представителям тяжело выбраться из-под библейских стереотипов миропонимания и власти корпоративной дисциплины церковной иерархии: нет даже своего «Никодима», который хотя бы в тайне от окружающих стремился познать Правду-Истину.
